Однако, вернемся к изъянам Марксовой теории коммунизма.
Научный коммунизм унаследовал от экономической теории Адама Смита пренебрежение конечностью
Земли и ее природных ресурсов, по сути, политэкономия коммунизма никак это обстоятельство не
учитывала. Игнорировалась конечность территориального освоения планеты, а значит пределы ее
населенности, и как следствие, конечность степени разделения труда. То есть, «научный коммунизм»
унаследовал от капитализма по Адаму Смиту иллюзию бесконечного роста экономики и банковского капитала.
За меру труда в политэкономии коммунизма было взято время труда, а его мощность осталась без
должного внимания и упоминалась опосредовано в основном в разделах посвященных потогонной системе.
Мощность труда рассматривалась неявно в разделах, где говорилось о сменяемых «настройщиках»,
задающих темп работы всех остальных работников частного капиталистического предприятия. Но такие
же настройщики быстро были восстановлены под именем стахановцев и в официально социалистическом,
«безпотогонном» СССР.
Поскольку абстрактное время было положено в основу труда, оно же стало и основой стоимости любого товара,
а это слишком грубое приближение, приведшее к тому что рост производительности труда, как и в теории Смита
практически предполагается бесконечным.
Была сделана ставка на плановость и государственное регулирование. Впрочем, мыслители анархического направления
социализма, например, Кропоткин, еще до революции 1917 года указали на это обстоятельство. Государство
при марксовом социализме станет капиталистической суперкорпорацией — монополистом, а потому его ждет
неминуемый крах из-за понижения качества обратной связи с потребителем и воровства руководящего звена.
Кропоткин оказался прав.
При чрезмерной плановости теряется очевидная для работника связь между затраченными усилиями и полученными
за это благами. В позднем СССР пытались внести искусственный соревновательный компонент в виде морального
и материального поощрения для победителей «социалистического соревнования». Но локальное сверхплановое
перепроизводство в условиях жестких планов обмена продукцией в производственных цепочках приводила
только к пустым затратам энергии и ресурсов, внеплановые изделия в итоге разворовывались или сгнивали,
т.е. говоря научно, энергия в ходе таких соревнований была потрачена впустую, направлена на рост
энтропийности биосферы.
Чрезмерная плановость неизбежно требует диктатуры и приводит к чрезвычайно высокой роли личных качеств
человека, возглавляющего государство. Происходит так просто в силу того, что большие, слабо ограниченные
полномочия соответствуют функционалу главы любой корпорации, а баланс между интересами корпоративной
элиты и интересами работников смещается в сторону интересов элит. Именно это — вождизм и жесткий элитаризм и
наблюдается в государствах, придерживающихся марксистской теории. Впрочем, и в СССР и в других странах
социалистического лагеря имелся аналог совета директоров — совет министров и т.п., иерархические,
корпоративные по своей природе элитарные структуры. И все же следует признать, что элитаризм коммунизма
качественно отличается от элитаризма капитализма и феодализма. В перспективе, любой гражданин мог подняться
очень высоко и даже возглавить государство, как это сделал Брежнев, по причине того, что в коммунистическом
государстве никто не может владеть ресурсами госкорпорации лично и передавать право владения по наследству
или произволу. Государство же, в целях повышения качества управления, вынужденно заботится о получении
всеми гражданами настолько высококачественного образования, насколько это вообще возможно. Кроме того, в
идеале госкорпорация, возглавляемая этически здоровым советом директоров и таким же первым лицом,
заинтересована в честности и в высоких моральных качествах своих работников. И корпорация — СССР
времен Сталина прилагала такие усилия, и инерция этих усилий сохранялась еще долго после его смерти.
Известно, что в СССР с его классической однопартийностью существовал Комитет партийного контроля,
ведающий вопросами этики и морали в рядах корпорации — государства.
Именно в силу сказанного выше, дети позднего СССР были так обласканы государством.
Родившимся в позднем СССР очень повезло, их детство и юность были и достаточно высокоморальными и хорошо
материально обеспеченными и в целом весьма счастливыми.
Итак, качество элиты и особенно ее верхушки - вождей еще одно уязвимое место социализма на базе
идей марксового коммунизма, и надо сказать, что геополитические противники России сумели воспользоваться
и этим несовершенством коммунизма.
Кроме того, работа корпорации — государства отличалась именно в силу элитарности его природы,
повышенной степенью секретности, часто совершенно абсурдной и вредящей моральному климату в государстве.
Коммунистическое государство так же пренебрегало вопросами экологического баланса, как и
капиталистическое, а иногда даже в большей степени именно из - за низкого качества обратной связи между
элитами и народом, который, правда, уже нельзя было назвать чернью именно в силу его высокой образованности
и поощряемой эрудиции.
Плановость социализма слабо стимулировала личное творчество. Изобретения делались, но часто либо
бесполезные из-за практики поощрений любого изобретения независимо от полезности, либо изобретениям
не уделялось должного внимания, поскольку они выбивались за рамки плановых расходов. Капитализм,
опирающийся на частную инициативу, в этом смысле долго был эффективнее коммунизма, хотя и тут изобретения
притормаживались и вылеживались под сукном, если старые затраты оставались неокупленными. Впрочем,
сейчас капитализм исчерпал этот ресурс, это связано с тем, что принципиально новое требует колоссальных
затрат не то что на внедрение, на само исследование нового. Следует признать, что современная наука в
силу объективных причин (доступное уже открыто и исследовано) стала очень дорогой и тут у общества,
функционирующего на принципах общей, а не частной, выгоды могут быть большие преимущества.
Религиозность, ощущение сопричастности Богу при коммунизме заменяется культами личностей вождей,
как почивших, так и живущих. При этом культ направлен на будущее материальное благополучие и
удовлетворение потребностей, которые ни чем не ограничиваются. Т.е. культ направлен не на осознание
Бога, а на демонические по сути претензии на энергии Бога, обещанные культом каждому.
Этим обеспечивается форма коллективизма, основанная на общем материальном интересе, т.е. речь идет не
более чем как о форме коллективного капитализма. Впрочем, Ленин признавал, что намерен осуществить в
России социалистическую модель государственного капитализма.
Элиты марксового социализма, точно так же как и элиты эпохи рабовладения, феодализма и капитализма,
руководствуясь животным принципом экономии и присвоения энергии, жаждут избавиться от ответственности
за свои решения и поступки и желают бесконтрольного присвоения имущества государства — корпорации.
Жесткий тоталитаризм коммунизма приводит к иной, нежели чем при капитализме фикции демократии,
когда народ «совершенно свободно» голосует за единственного кандидата, просто демонстрируя
лояльность элите.
Провозглашая себя строго научной теорией марксизм, якобы ведя народы к «справедливости», не дает
никакого строго научного определения справедливости и никакого количественного критерия для оценки
справедливости. Тем самым, «справедливость» превращается в объект абстрактной веры и становится некой
вещью в себе. Впрочем, марксистский классовый подход к добру и злу тоже не внушает никакого оптимизма.
Главное, что следует сказать о марксизме:
1. Марксовый коммунизм, обещающий каждому отдельному человеку бесконечное присвоение энергий
Бога по произволу этого человека, либо по произволу коллектива, невозможен в принципе именно
из-за фундаментального дефицита и убывания энергии, присущего бытию.
2. Социальный элитаризм не мог быть изжит в государстве, основанном на марксовой коммунистической
идеологии, даже в отдаленной перспективе.
3. Вульгарный материализм марксизма в принципе не может дать ответ на вопрос о смысле разумного
существования человека.
4. Социализм СССР показал принципиальную возможность планирования в экономике и возможность
построения общества социальной справедливости.
Однако, вернемся к изъянам Марксовой теории коммунизма.
